На деревню дедушке: заключенных лишили права переписки

Общественная палата РФ в ультимативной форме запретила использовать ее адрес для связи с Общественной наблюдательной комиссии Москвы. По сути, это запрет всем московским заключенным писать сюда жалобы на пытки и болезни. Такое требование поступило за подписью первого секретаря ОП, в прошлом сотрудника ФСБ России, полковника Вячеслава Бочарова.

Единственный способ связи, который был доступен для абсолютно всех столичных арестантов, оборвался. Всё это... как лишить умирающего последней надежды. Если бы это сделал кто-либо другой, можно было, наверное, «понять и простить». Но Общественная палата?! Тот орган, который изначально создавался исключительно в интересах общества! Понять это нельзя.

На деревню дедушке: заключенных лишили права переписки
фото: Артем Макеев

Внесу ясность. ОП формирует общественные наблюдательные комиссии по всей стране, наделяет их полномочиями (выдает мандаты). Ну а дальше ОНК вроде как должны вести совершенно самостоятельную деятельность. Но в отличии от ОП у ОНК нет ни здания, ни даже почтового адреса. Потому казалось абсолютно нормальным, когда свои совещания члены общественной наблюдательной комиссии проводили в стенах Общественной палаты (ну не в ресторанах или в подворотне же собираться правозащитникам!). Так было в Москве и практически во всех регионах.

ОП РФ еще при прошлом составе сама любезно предложила использовать ее почтовый адрес заключенным для связи с ОНК Москвы. В итоге сегодня во всех подразделениях полиции, в каждом спецприемнике и каждой камере в каждом СИЗО Белокаменной висят информационные листки, где сказано, что в случае нарушении их прав люди могут писать на адрес — Миусская площадь, дом 7 (здесь располагается ОП).

Заключенные из камер, как известно, ни позвонить не могут, ни послать весточку о помощи через интернет. Адвокаты есть не у всех. Так что обычный почтовый адрес для многих был единственным способом связи с правозащитниками. Создавало ли это какие-то проблемы для ОП? Сомневаюсь. Общественная палата ведь такие письма не регистрировала, не присваивала им номера, не читала их и на них не отвечала. Секретарь ОП всего лишь откладывал их, а члены ОНК регулярно приходили и забирали. Все было просто и естественно. Примеру ОП России последовали и ОП в регионах: они тоже разрешили местным ОНК указывать почтовый адрес как способ связи заключенных с правозащитниками.

И тут вдруг палата взбрыкнула, мол,: «я вам не заочница» (для справки - заочницами называют женщин, которые переписываются с мужчинами, находящимися в заключении). «Сообщаем вам о недопустимости использовать впредь адрес для корреспонденции, направляемой в ОНК Москвы, - цитирую обращение общественника-чекиста Бочарова, которое она направил правозащитникам. - Так же просим вас не использовать почтовый адрес на бланке ОНК».

С начала этой недели нам, по сути, запрещено получать письма в адрес ОНК. По всей видимости, уже написанные и отправленные обращения заключенных будут просто выбрасываться сотрудниками ОП. Господин Бочаров не оставил нам даже времени, чтобы подыскать новый почтовый адрес. А ведь его мало найти - нужно изготовить информационные листки для размещения на стендах в каждой камере СИЗО и в каждом подразделении полиции Москвы (для этого, кстати, нужны деньги - тираж нам за красивые глазки никто не напечатает). После этого требуется еще передать их руководству УФСИН Москвы и ГУ МВД по Москве и ждать месяца два-три, когда их разместят в камерах. Куда все это время будут писать заключенные? Я бы предложила прямо в Кремль. Если Общественная палата не хочет даже в руки брать «письма счастья из неволи», то может «за зубцами» примут?

Печально, что глядя на «старшего брата», такому же примеру последовали ОП некоторых регионов. Вот, к примеру, ОП Московской области также запретила ОНК Подмосковья использовать ее почтовый адрес. Ай да общественники, ай да «молодцы». Может, Общественная палата нового состава пока еще не поняла для чего она и с кем она? Иначе ведь не объяснишь ни историю с письмами, ни тот факт, что президент Владимир Путин подписал долгожданный закон о донаборе в ОНК еще в начале июня, а ОП до сих пор не может этот донабор объявить? Меж тем во многих регионах правозащитников так мало, что они в отдельные СИЗО и колонии до сих пор даже не смогли заглянуть. А теперь и рассказать в письмах об этом арестанты не смогут...

«Не пиши мне письма, не пиши. Мы друг другу все давно сказали», - так и вижу за этими строчками суровый образ полковника Бочарова. Не напоминает ли вам это что-то из прошлого? В период сталинских репрессий заключенным давали сроки с формулировкой «без права переписки» (сокращенно в официальных документах писали БПП). Один из приказов НКВД СССР от 1939 предписывал на запросы родственников о судьбе того или иного расстрелянного отвечать: «был осужден на 10 лет исправительно-трудовых лагерей без права переписки». Грустная аналогия. Но я теперь и вправду не знаю, что отвечать заключенным в камерах на вопрос: «А куда писать, если с нами что-то плохое случится завтра?».

Ева МЕРКАЧЕВА, первый заместитель председателя ОНК Москвы

Сама не своя Дума Военные прокуроры московского региона помогли вернуть государству 128 млн рублей Дипломаты у дачи Водородная бомба КНДР: нападет ли Ким Чен Ын первым Навальный задал Стрелкову три вопроса к дебатам

Лента новостей