Эксперты объяснили, почему в Ливии Россия не применит «сирийский сценарий»

Добившись успехов на сирийском направлении Москва все больше внимания обращает на Ливию. Эта страна – одна из наиболее пострадавших в результате «арабской весны»: после убийства в 2011 году ливийского лидера Муаммара Каддафи она погрузилась в подлинный хаос, до сих пор не определен даже единый центр власти. За это звание борются группировки Фаиза Сараджа (Триполи) и маршала Халифы Хафтара (Тобрук). Россия поддерживает связи с обоими политиками, но к прямому вмешательству не переходит. Каковы главные интересы нашей страны в Ливии? Не решит ли Москва применить на ливийской территории «сирийский сценарий», пойдя навстречу пожеланиям Хафтара (он не раз выражал заинтересованность в российской помощи)? Об этом «МК» спросил у экспертов.

Фото: mid.ru.

Дмитрий ЕГОРЧЕНКОВ, заместитель директора Института стратегических исследований и прогнозов РУДН:

«С учетом геополитического и геостратегического положения Ливии и происходящих в ней процессов, у России широкий комплекс задач в этой стране. Первая, и, наверное, самая важная – предотвращение дальнейшего скатывания государства в хаос, в который оно погрузилось по вине наших западных партнеров. За прошедшие годы Ливия стала рассадником терроризма, организованной преступности, работорговли, наркоторговли и т.д.. Конечно же, в Москве понимают, что с этим пока покончить. Потому как нерешенность этих проблем на североафриканском побережье ведет к тому, что они очень легко и быстро переносятся в Европу, а это уже зона непосредственно близкая к России. Кроме того, не стоит забывать и о глобальной задаче борьбы с терроризмом. Представители российских властей не раз подчеркивали, что в одном месте победить террористов невозможно, это надо делать повсюду и одновременно. В этом смысле с Москвой солидарен Хафтар.

Вторая задача связана с экономикой – события «арабской весны» 2011 года больно ударили по бизнес-интересам России в Ливии. До этого у нас была длительная и плодотворная история экономического взаимодействия, многомиллиардных проектов и т. д., были построены заводы под большой проект железной дороги Бенгази-Сирт. Пока Хафтар, например, весьма убедительно говорит о том, что российские бизнес-интересы будут в Ливии учтены в дальнейшем. И нашему государству было очень выгодно вернуться на этот рынок. Отдельным блоком тут стоит упомянуть военно-техническое сотрудничество, также отлаженное за долгие годы. Между самими военными двух стран есть тесные контакты, и этим надо пользоваться.

При этом прямое военное вмешательство России в ливийский конфликт, на мой взгляд, практически исключено. Может быть, ливийцы – в частности, Хафтар, – и хотели бы подобного развития событий. Но такой необходимости сейчас просто не существует. Хафтар пока неплохо справляется и своими силами. Допускаю, что идут какие-то консультационные процессы с Россией, но в целом он сам достаточно хорошо владеет ситуацией: ему удалось договориться с рядом внутренних политических сил. Хафтару, полагаю, нужно не непосредственное вмешательство Москвы, а возможность опереться на нее, осознание того, что поддержка где-то рядом. Но прямое вмешательство ни ему, ни России не требуется».

Сергей СЕРЕГИЧЕВ, эксперт Института Ближнего Востока, доцент РГГУ:

«Интересы России в Ливии можно разделить на две основные категории: экономические и те, которые связаны с геополитической безопасностью. В первую группу входят не только нефть и газ, но и восстановление инфраструктуры Ливии (в частности, строительство железной дороги), развитие водных проектов. Но геополитические интересы сейчас важнее. Если в Ливии будет создано стабильное государство (скорее всего, это будет диктатура), то помимо контроля над беженцами, мы получим успокоение ситуации в регионе. Потому что пока эта страна является источником нестабильности не только для самого ливийского народа, но и для соседей. Египет, Алжир, Тунис, Марокко – весь Магриб из-за Ливии находится в опасном, турбулентном состоянии. Тунисские или алжирские оппозиционеры могут достаточно легко укрыться на ливийской земле – гораздо проще, чем это было при Каддафи, жестко контролировавшем границы.

Что касается возможного военного участия России в ливийском урегулировании (по сирийскому сценарию), то это очень больной вопрос. Я лично против подобного. Известно, что ливийцы очень настойчиво просили Москву вмешаться. Пока наша страна дипломатично отказывается, предпочитая обходиться другими методами помощи: Ливии предоставляется информация, ведутся разговоры о поставках, например, беспилотников... Не стоит упускать важный момент, касающийся легитимности ливийских властей. Какой центр власти – Тобрук или Триполи – законен? Даже Совет безопасности ООН не до конца определился по этой проблеме. Второй важный вопрос: а чем ливийская сторона будет оплачивать, например, наши военные поставки? Денег у Ливии нет, а мы не можем, подобно китайцам в 1990-х годах, менять гаубицы на алмазы или беспилотники на нефть. Для России, находящейся под санкционным давлением Запада, подобные сделки, которые рано или поздно всплывут, опасны, очень чреваты ненужным нам скандалом.

По счастью, это прекрасно понимают и в Москве. Поэтому пока Россия фактически отказывает Ливии в подобного рода помощи. Наша страна делает упор именно на политическое урегулирование внутреннего ливийского конфликта. По большему счету, он закончится при двух условиях: когда между собой договорятся внешние акторы (в данном случае, Париж и Рим, которые смогут затем надавить на Доху и Эр-Рияд), и когда к некоему соглашению придут силы внутри страны. Есть большой соблазн считать, что внутренние договоренности будут достигнуты после внешних. Но это далеко не так.

Конечно, и Рим, и Париж, и Каир, и другие игроки окажут влияние на урегулирование в стране, но лишь определенное, а не определяющее. И Сарадж, и Хафтар охотно берут деньги, предлагаемые им извне, ездят по миру, но не считают себя «солдатами» какого-либо иностранного государства. Это опытные политика, преследующие, в первую очередь, свои интересы. Поэтому нужно, чтобы Сарадж и Хафтар договорились сами, чтобы договорились племена, – только это создаст основу для устойчивого государства. Впрочем, есть несколько вариантов достижения договоренностей. Некоторые склоняются к тому, что надо, подобно Саудовской Аравии, всех скупать: договорились – вот вам бонус. Но проблема в том, что однажды деньги у спонсоров этого процесса закончатся, а стороны уже привыкнут договариваться лишь за деньги. Поэтому, очевидно, нужен несколько иной путь – возможно, с использованием санкций. И убедить противоборствующие стороны найти компромисс – частично подкупая их, частично подталкивая санкциями. Но всему этому в данный момент мешают и личные амбиции Сараджа и Хафтара, каждый из который видит себя в перспективе единственным ливийским лидером. Устранить друг друга они не могут, оба находятся под охраной иностранных спецслужб.

И нашим туда влезать абсолютно не надо. Однако надо готовиться к возможным вбросам, вроде сообщений о российском спецназе в Ливии – но это все будет полная чушь. Потому что в Москве понимают: сейчас там ад, хуже, чем в Афганистане 1980-х, это просто дикое поле. И наши власти туда никого не пошлют, но к провокациям и вбросам стоит быть готовыми».