Элементарные соображения по управлению государством: "Вечная чрезвычайка"

Глядя на то, как управляется наше государство, можно высказать несколько элементарных соображений. Например, как известно, в сутках 24 часа. Из них здоровому человеку нужно спать хотя бы 6 часов. Еще 2–3 часа уходит на гигиенические процедуры и трехразовую еду. Даже если предположить, что все остальное время человек работает не руками, а головой, проводя совещания, встречи, читая бумаги, разговаривая (по делу) по телефону, то сколько управленческих решений стратегического масштаба, которые были бы эффективными для его департамента, министерства, страны, этот руководитель может принять? Ответ не так прост, как может показаться на первый взгляд.

фото: kremlin.ru

Хотя человеческие возможности весьма ограниченны, они могут быть усилены правильной организацией «подноса снарядов» лицу, принимающему решения. Имеется в виду расстановка приоритетов и, конечно, адекватность информации, которая создает «картину мира» для людей, облеченных властью. А это задача команды, которая трудится с «шефом».

В идеале лидер должен не рвать жилы (если, конечно, на улице мирное время и нет никакой чрезвычайной ситуации), а интенсивно работать 8–10 часов в сутки, желательно с 1–2 выходными днями в неделю, полноценным двухразовым ежегодным отпуском, иметь возможность хотя бы 3–4 часа в день заниматься своими личными делами (отдых, семья, хобби). Категорически противопоказаны ночные, а также многочасовые совещания.

Но если взглянуть на государство российское, то ситуацию можно описать как «вечная чрезвычайка». И это длится уже 25 лет — с того момента, когда начали готовиться гайдаровские реформы. Потом эта практика продолжилась все 90-е, когда приходилось бороться с нехваткой денег в бюджете и упадком экономики. Она плавно перешла в 2000-е, когда вроде бы дело пошло на лад вслед за ростом цен на нефть и газ. Как говорится, «большой урожай для крестьянина хуже, чем недород». А сейчас эта «чрезвычайка» переживает свой звездный час из-за системного кризиса, в котором мы все находимся. В связи с этим возникает неожиданная гипотеза: так, может быть, этот стиль управления не следствие общей ситуации, а одна из причин того, что мы в нее попали?

Сейчас любят говорить, что Россия стала жертвой устаревшей экономической модели, которая угробила инвестиционный климат и ввела нас в хроническую стагнацию. Принципиально соглашаясь с этим утверждением, можно спросить: а устойчивое существование этой модели как можно объяснить? Не вот этим ли порочным стилем подготовки и принятия стратегических решений, когда, в частности, президент страны, тратя свое драгоценное время, занимается закрытием мусорных свалок и доставкой губернаторам папочек с бытовыми просьбами жителей подведомственных им регионов? А в это время Россия все 25 лет своего существования живет без настоящей, а не бумажной стратегии развития. Нас бросает из стороны в сторону, как грузовик на вдрызг разбитой дороге: то мы считаем себя частью европейской цивилизации и стремимся влиться в ее институты, то вдруг обижаемся на весь западный мир, поворачиваясь лицом к Китаю, то, как это уже видно сейчас, пытаемся изобрести какой-то «особый евразийский путь». Только вот экономика истончается, жизненный уровень большинства (и без того весьма скромный) потихоньку снижается.

Так что же делать, чтобы кардинально изменить практику государственного управления? Все начинается с адекватной информации. Здесь у меня большие сомнения в том, что наши верховные руководители ее получают. И дело не в количестве страниц, которые кладутся на начальственные столы, а в их качестве. Естественно, что любая управленческая структура — хоть в США, хоть в Европе, хоть в России — пытается передать «наверх» только позитив, умело препарируя цифры и факты. Но в демократических странах есть, во-первых, самые разнообразные СМИ и, во-вторых, оппозиционные политические силы, которые тут же эту туфту публично разоблачат. Да еще и потребуют наказания ее авторов. А у нас я уже устал читать на президентском сайте однотипные стенографические отчеты встреч Владимира Путина с очередным министром или губернатором. Например, у всех подряд глав регионов растет валовой региональный продукт (ВРП). Тогда почему же в целом по стране ВВП либо падает (как это было до недавних пор), либо растет в пределах статистической погрешности? Каждый министр докладывает о прорывах в своей сфере, будь то новые инвестиционные проекты, революционные инновации или социальный прогресс. Вот только это разительно расходится с тем, что происходит в настоящей России. И никто, видимо, не скажет президенту, что все эти отчеты на телекамеру — не более чем показуха, борьба за благосклонность первого лица, а не плоды реальной эффективной работы того или иного губернатора на своем посту. А для народа эти ритуальные встречи уже не просто неинтересны, а все больше провоцируют раздражение в адрес совокупной «власти».

Возможно, что какая-то альтернативная картинка у президента России формируется через закрытые сводки спецслужб. Но где же тогда организационные решения в отношении собственных подчиненных по властной вертикали? И дело, конечно, не в наказании отдельных лиц. Россия с ее более чем 140 миллионами жителей — не 6-миллионный Сингапур, многолетний авторитарный лидер которого Ли Куан Ю просто-напросто знал лично каждого сколько-нибудь значимого чиновника и персонифицированно, безжалостно боролся с показухой и ее родной сестрой коррупцией. У нас первое лицо, если оно хочет действительно что-то поменять в лучшую сторону, должно, наоборот, делиться властью — и не с какими-то «серыми кардиналами», а с институтами.

Например, с судебной системой. Мы считаем слабаком президента США, решения которого отменяет федеральный судья в дальнем штате. Но не является ли это своеобразным фильтром, страховкой от неверных шагов верховной власти? Да, с точки зрения нашей вертикали власти это резко замедляет управленческий процесс, но, как показывает практика, в конечном счете эти «сдержки и противовесы» и обеспечивают устойчивый тренд к благополучию и страны в целом, и решающего большинства проживающих в ней семей.

Сюда же относится и вопрос о роли законодательной власти. Сейчас Государственная дума и Совет Федерации работают в полном соответствии с «пожеланиями» Администрации Президента, пропуская тем самым через себя много пустых, а зачастую и ошибочных решений. А ведь скольких проблем в той же социальной сфере можно было бы избежать, если бы у нас существовал мощный и конструктивный парламентский фильтр. Причем это относится и к региональной власти, и к местному самоуправлению, которое все больше напоминает чучело исчезающего вида животного из биологического музея.

Сейчас много говорят про муниципальный фильтр, который используется для того, чтобы обеспечить фактически бесконкурентные выборы губернаторов. С точки зрения Москвы, это гарантия предсказуемости политического процесса. Например, каких сюрпризов можно ожидать от главы Свердловской области Евгения Куйвашева? Никаких. Все свои действия он согласовывает с центром, фактически перекладывая на него ответственность за развитие региона. А вот Евгений Ройзман, выиграв этот пост, наверняка бы старался разбираться с проблемами сам, опираясь на гражданских активистов и общественное мнение, апеллируя к Москве лишь в исключительных случаях.

В мировой практике известна идея так называемой субсидиарности при выстраивании государственного управления. Сначала местное самоуправление решает, какие вопросы оно сможет потянуть, забирая под это соответствующие доходные источники в свои бюджеты. Оставшиеся полномочия передаются на региональный уровень, который в свою очередь делегирует на самый верх лишь те функции, которые наиболее эффективно реализовывать именно там. Например, внешняя и оборонная политика, формирование законодательной базы по имущественным и налоговым отношениям, стандарты школьного образования и медицинского обслуживания. И конечно, формирование «образа будущего» всей страны как стратегического документа, который, проходя парламентский фильтр и широкое экспертное обсуждение, становится «дорожной картой» для деятельности исполнительной власти.

При такой организации власти, особенно в федеративной стране, которой является Россия, у президента и правительства появляется время для того, чтобы сосредоточиться не на локальной мелочовке, от которой они уже задыхаются, а на подготовке ключевых идей развития страны. Вот тогда и не понадобится властям предержащим тратить свое физиологически ограниченное драгоценное время на всякую ерунду.