Перестройка или закручивание гаек: как будет меняться китайский коммунизм

Не за горами главное политическое событие года в Китае: в октябре в Пекине пройдет очередной съезд Коммунистической партии. Ожидается масштабное обновление партийных кадров. Впрочем, ключевой пост генерального секретаря, скорее всего, останется за Си Цзиньпином. Недавно он получил официальный титул «ядра» партии, сосредоточив в своих руках гораздо больше власти, чем это делали его предшественники. И не удивительно: китайский вариант коммунизма сталкивается с большими вызовами. Развитие современных технологий обмена информацией грозит ослабить железную хватку цензуры. А замедление экономического роста — подорвать доверие народа к сложившийся системе. «МК» попытался разобраться, ждет ли Китай новая «перестройка» или, наоборот, «закручивание гаек».

фото: ru.wikipedia.org

Пауки китайской паутины

Система интернет-цензуры, или «великий китайский файервол», существует почти с самого момента появления всемирной паутины в Поднебесной. Но с широким распространением смартфонов контролировать площадки для обмена мнениями становится все сложнее. Мессенджеры с функцией шифрования сообщений дают возможность свободно критиковать действия Компартии, а технология VPN, позволяющая сделать пользователя анонимным, — заходить на заблокированные в Китае сайты. Подобные приложения и программы запрещены в КНР, однако некоторым все же удается их использовать.

Но и китайская киберполиция не сидит сложа руки. В 2015 году газета The New York Times сообщила, что у нескольких пользователей сотовых телефонов в Синьцзян-Уйгурском автономном районе Китая мобильные операторы заблокировали связь и предложили им обратиться к правоохранителям. В полиции владельцам смартфонов объяснили, что блокировки затронули тех, кто не указал свое имя в соцсетях, использует технологию VPN, чтобы зайти на запрещенные в Китае сайты, или скачал заблокированные в стране мессенджеры WhatsApp и Telegram. Телефоны вернулись в руки хозяев только после того, как полицейские удалили с них все «опасные» приложения.

А в начале августа управление по вопросам киберпространства КНР сообщило, что оно начало расследование против крупнейших китайских социальных сетей — WeChat, Weibo и Tieba. Интернет-платформы обвинили в том, что они своевременно не заблокировали порнографию и критику Коммунистической партии, а также призывы к терроризму и насилию.

Дело в том, что часть функций цензоров в КНР были переложены на интернет-компании. Теперь администраторы всех площадок для обмена мнениями обязаны следить, чтобы пользователи регистрировались только под своими настоящими именами, а также фильтровать содержание комментариев. Причем в большинстве случаев публичные сообщения публикуются только после предварительной цензуры. Интернет-компаниям не остается ничего кроме того, чтобы согласиться на сотрудничество: китайские соцсети имеют огромную аудиторию, и приносят неплохую прибыль своим владельцам.

Культурная эволюция

Параллельно китайское руководство стремится уменьшить иностранное влияние в культуре, насаждая «традиционные ценности». Как пишет журнал The Economist, идеология партии при Си Цзиньпине существенно изменилась. Если во времена «культурной революции» уничтожались все «пережитки» китайского прошлого, то сегодня традиции в Поднебесной возрождаются. В школах детям преподают основы конфуцианства, государственные СМИ рекламируют традиционную медицину, поощряются фестивали древней китайской культуры, местные аналоги западных праздников и видов спорта. Телевидение в последние годы стало транслировать меньше чисто развлекательных шоу, скроенных по западным лекалам, и больше «высокоморальных» представлений.

Конфуцианство, как учение, предписывающее повиноваться старшим и государственной власти, идеально подходит для консолидации населения вокруг фигуры лидера. Тем более, что многие элементы этой философии китайцы усваивают еще на уровне семьи, даже не осознавая этого. А вот нажим на буддизм и мусульманство в Китае продолжается. Как полагает The Economist, власть в КНР расценивает эти религии как конкурентов в борьбе за ума и сердца людей.

«Коммунистическая партия Китая усиливает свой контроль над публичной сферой, причем максимально, — подчеркнул в комментарии «МК» руководитель Школы востоковедения ВШЭ, специалист по изучению Китая Алексей Маслов. — Но одновременно она несколько меняет форму управления, то есть возвращается к элитарной группе людей, которая должна быть абсолютно чиста в плане коррупции и не задействована в коммерции. В сфере планирования хозяйственных механизмов она также не собирается сдавать свои позиции. Руководство КНР сейчас дает толчок новому движению по реструктуризации экономики и политики страны, например, курсу на «Один пояс — один путь». Именно через это она укрепляет свои позиции. Послабления цензуры в ближайшее время тоже не предвидится. Более того, Китай совершенствует методы контроля интернета и средств связи.

Но основная угроза Компартии — это не развитие технологий или интернета. Дело в том, что пока Китай бурно развивался, когда у него были двухкратные цифры роста, никто не сомневался в правильности курса его руководителей. Но как только рост экономики КНР стал замедляться, как только обнаружились вопиющие случаи коррупции, сразу заговорили о том, правильна ли существующая система власти. Вот поэтому Коммунистическая партия сейчас собирается по максимуму исправить свои просчеты. Самое главное, что ее руководство само активно заявляет о своих ошибках, оно не скрывает никаких случаев коррупции, промахов в планировании хозяйства.

Так что в ближайшее десятилетие Китай останется безусловно коммунистической страной. Система власти будет цементироваться, но одновременно меняться. В Компартию наверняка придет молодое поколение активных менеджеров, хозяйственников. И она будет двигаться в сторону большей открытости в экономике».

«Китайская Компартия будет достаточно гибко реагировать на изменения в обществе, как она это делает уже на протяжении целого ряда лет. — добавляет академик РАН и советник РАН Геннадий Чуфрин. — Хотя определенные вызовы, связанные с развитием цифровых технологий, интернета могут восприниматься и как канал для неконтролируемой критики китайского руководства. Но в целом каких-то серьезных проблем во взаимоотношениях между компартией и обществом ожидать не стоит. В то же время будут приниматься новые меры реагирования на возникновение новейших технологий».

Тяжелая поступь Си

Фактически высшим органом государственной власти в Китае является Постоянный комитет Политбюро Коммунистической партии. В его состав входят семь человек, которые параллельно занимают другие высокие посты в стране. Си Цзиньпин, например, совмещает должность генсека партии и председателя страны. Чтобы предотвратить повторение диктатуры по модели Мао Цзэдуна, Постоянный комитет основан на принципах коллективного руководства. В китайской «семибоярщине» невозможно править более двух сроков по пять лет подряд, кроме того, существует негласный возрастной ценз — 67 лет.

Генсек в Китае хоть и занимает традиционно высшее положение, но и не может править единолично. Однако наблюдатели отмечают, что Си Цзиньпин не похож на своих предшественников. Он активно нарушает партийный этикет, сосредотачивая в своих руках все больше власти. В 2016 году Пленум официально назвал его «ядром» партии. Титул этот формально не добавляет ему никаких полномочий, но фиксирует в умах китайцев его образ как сильного (и единоличного) правителя.

Придя к власти в 2012 году Си развернул масштабную кампанию по борьбе с коррупцией, пообещав «бить тигров и мух», то есть и мелких, и крупных чиновников. По данным Би-би-си, в итоге по различным коррупционным делам были осуждены более миллиона официальных лиц различных рангов. По одной из версий, председатель Китая убил этой кампанией сразу двух зайцев: заработал огромную популярность в народе и убрал с ключевых постов своих противников, заменив их сторонниками.

В этом году пятилетнее пребывание Си Цзиньпина на высшем посту в Китае походит к концу. Осенний съезд партии должен решить, утверждать ли его на новый срок.

«Вероятность того, что Си Цзиньпин останется во главе Компартии или даже пойдет на третий срок очень велика. — считает Алексей Маслов. — Сейчас уже создана определенная база под это. Во-первых, он уже официально назван «ядром» нации. Во-вторых, не сообщено ни о каких потенциальных преемниках, а сейчас самое время. Это говорит о том, что Си Цзиньпин тем или иным образом останется во власти, но не факт, что он сохранит текущую позицию. Возможно, его должность будет сформулирована как «лидер нации» и он, как Дэн Сяопин, будет пребывать у власти, при этом не обладая формальными полномочиями.

Это усилит Китай, другое дело, станет ли от этого кому-то лучше, кроме как ему самому. Консервация коммунистической системы означает консервацию довольно агрессивного экономического курса Китая, автором которого является Си Цзиньпин. На мой взгляд, он хочет остаться на третий срок не потому, что он так любит власть, а потому что намеченные им планы невозможно воплотить за десять лет, это более долгосрочная перспектива. Сохранение Си Цзиньпина у руля страны будет означать укрепление не только авторитарного правления, но и мощной поступи Китая во внешний мир».

Однако часть исследователей считают, что экономический рост и авторитаризм не могут долго идти рука об руку. Известные экономисты Дарон Аджемоглу и Джеймс Робинсон полагают, что без демократических преобразований китайская экономика вскоре выдохнется, подобно экономике СССР, которая на начальных этапах поражала мир взрывным ростом, но затем перешла к стагнации. В своей работе «Почему одни страны богатые, а другие бедные» исследователи подчеркивают: «В случае Китая процесс роста, основанного на «догоняющем» эффекте, на импорте иностранных технологий и экспорте низкотехнологичной промышленной продукции, продлится еще какое-то время. И тем не менее он закончится — по крайней мере тогда, когда Китай достигнет уровня жизни, сравнимого со среднеразвитыми странами переходной экономики». И тогда стабильность коммунистической системы в КНР окажется под вопросом.