Доллар против юаня: что стоит за конфликтом между Америкой и Китаем

Сложности в российско-американских отношениях немного отодвинули на второй план другой важный вектор внешней политики США. Речь идет о Китае, которому Вашингтон не так давно фактически объявил торговую войну. Сделано это было устами советника Дональда Трампа – Стивена Бэннона, недавно покинувшего пост. Несмотря на его уход, сам факт нарастающего противостояния между США и КНР нельзя списывать со счетов, как и его влияние не только на двусторонние отношения, но и на мировую обстановку. Американский президент, не замеченный в симпатиях в Поднебесной, и ранее неоднократно заявлял о необходимость экономического сдерживания Китая. Как далеко может зайти этот конфликт? Действительно ли речь идет о новой войне, или это лишь продолжение уже ранее обозначенного курса? Чем сможет ответить Пекин на вероятные шаги Вашингтона? «МК» попытался разобраться в непростых отношениях двух держав.

фото: pixabay.com

Американо-китайский маятник

Экономическая экспансия Китая, пожалуй, один из наиболее болезненных вопросов для новой американской администрации. Еще в своей предвыборной программе Дональд Трамп отдельное внимание уделял торговым отношениям с Поднебесной. Он, в частности, крайне эмоционально напоминал избирателям о том, к чему привело США вступление КНР во Всемирную торговую организацию (ВТО). «Американцы стали свидетелями закрытия более 50 тысяч фабрик и потери десятков миллионов рабочих мест. Это не было хорошей сделкой для Америки тогда, и не является таковой сейчас. Это типичный пример того, как политики в Вашингтоне разрушают нашу страну», – писал в 2016 году Трамп, попутно, конечно же, бросая камни в огород ныне ушедшей администрации Обамы.

Дабы исправить ситуацию нынешний хозяин Белого дома обещал не только объявить Китай валютным манипулятором, но лишить Пекин экспортных субсидий и других преимуществ в торговле, перенести из Поднебесной в США американские производства, а также положить конец нарушениям прав на интеллектуальную собственность со стороны КНР. Последний пункт, к слову, и стал предлогом для открытых заявлений о начале экономической войны с Китаем.

Стоит отметить, что в Пекине, со свойственным региону спокойствием отнеслись к избранию Трампа. Хотя его высказывания о намерениях «обуздать» Китай удовольствия там не вызвали. Как-никак, а для китайцев американское присутствие в экономике является важным фактором – не только в смысле получения прибыли, но и в вопросе заимствования у США передовых технологий.

Вспыльчивый Трамп, известный своими резкими, часто противоречащими друг другу заявлениями, и как личность не снискал симпатий в Поднебесной. Особенно на фоне сдержанного, аккуратного в высказываниях китайского лидера Си Цзиньпина.

Кульминации ситуация достигла, когда об экономической войне с Китаем заявил Стивен Бэннон, один из ближайших соратников Трампа и «архитекторов» его предвыборной кампании.

Тем не менее, считает руководитель Школы востоковедения ВШЭ, специалист по изучению Китая Алексей МАСЛОВ, последние заявления Вашингтона переоценивать не стоит.

– Во-первых, стоит обратить внимание на то, что противостояние между США и КНР, подобное тому, о котором сейчас говорят в Вашингтоне, находится в перманентной стадии уже на протяжении практически десятилетия, – отметил эксперт в беседе с «МК». – И Стивен Бэннон, говоря об «экономической войне» с Китаем, фактически просто озвучил давно известные вещи. Просто дело в том, что за последние несколько месяцев – после победы Трампа на президентских выборах – американская политика на китайском направлении изменилась, качнулась, как маятник, по меньшей мере два раза.

Сначала мы видели желание максимально ужесточить меры по отношению к торговле с КНР – такие заявления звучали непосредственно перед вступлением нового лидера США в должность. Трамп в своей риторике опирался на людей из своего окружения, абсолютно праворадикальных советников, в числе которых, помимо Бэннона, можно отметить, например, Питера Наварро (советник по вопросам торговли и глава недавно учрежденного Национального торгового совета; активно критиковал экономическую политику не только Китая, но и других американских партнеров, в частности, Германии. – «МК»). Они, в частности, требовали принять как можно более жесткие меры по отношению к Китаю, считая, что именно это государство, а не Россия, является главной реальной проблемой для Вашингтона.

– Потом, однако, маятник качнулся в другую сторону, поскольку верх в США взяли исключительно коммерческие интересы, – продолжает Алексей Маслов. – Большую роль в этом процессе сыграл зять Дональда Трампа Джаред Кушнер, у которого есть значительная финансовая заинтересованность в сотрудничестве с Китаем. Кроме того, он, безусловно, представлял и целую группу людей, получающих от китайской стороны кредиты и, как следствие, выступающих за налаживание отношений с Пекином. Все это, по сути дела, размывало концепцию ультраправых советников Трампа, которую не так давно озвучил Бэннон. Поэтому сейчас мы говорим не о каких-то принципиально новых шагах США, а о декларациях, которые появляются постоянно...

«В политике холодно — в экономике горячо»

Хотя курс на сдерживание Китая со стороны США появился не вчера, сами заявления Трампа и его команды обязывают Вашингтон предпринимать новые меры. Какими же они могут быть?

– Что касается конкретных шагов, то США, скорее всего – на мой взгляд, это вполне реально, – будут предпринимать меры по ограничению присутствия китайского капитала на своей территории, – отмечает в этой связи Алексей Маслов. – Речь идет, в первую очередь, о сокращении любых форм слияния и поглощения американских компаний компаниями из КНР. Под знаком этих процессов уже прошел практически весь 2016 год, когда между американцами и китайцами было проведено сделок почти на 56 миллиардов долларов – это сопоставимо с российско-китайским товарооборотом. Во-вторых, вероятно, будут приняты антидемпинговые меры, касающиеся поставок целого ряда продуктов из Китая. Причем, скорее всего, ограничения коснутся той продукции, которую США готовы заменить, например, за счет поставок аналогов из Мексики, Бразилии, стран Юго-Восточной Азии. В-третьих, стоит ожидать, что американцы доведут до конца перенос крупнейших своих производств и компаний на собственную территорию. Но в данном случае надо понимать: речь не идет о том, что некая американская компания просто собирается и в одиночку, с нуля возводит новые заводы в США. Ситуация такова, что происходить это будет опять же с участием китайских партнеров, с которыми уже налажено сотрудничество. Но, несмотря на этот неоднозначный фактор, можно с уверенностью говорить, что степень производственной зависимости США от Китая в скором времени серьезно сократится.

– Что, на Ваш взгляд, может предпринять в ответ на эти шаги Пекин?

– КНР, безусловно, не оставит все возможные действия американцев без внимания. При обсуждении этой проблемы надо понимать, что пока Китай был просто страной-производителем, у США это волнения не вызывало. Вашингтон обратил внимание на Пекин, когда там была объявлена политика «Один пояс – один путь». То есть когда КНР стала позиционировать себя в качестве глобальной державы, имеющей и реализующей свои интересы во многих регионах мира. Именно это и спровоцировало жесткую реакцию Бэннона и его единомышленников. Соответственно, США будут всеми силами пытаться ограничить влияние Китая в других странах, прежде всего, в государствах Юго-Восточной Азии, в Индии, где и без того мало симпатий к КНР, в Латинской Америке. А китайцы, в свою очередь, будут, скорее всего. «выдавливать» мелких и средних американских бизнесменов со своей территории. Речь идет, в первую очередь, о тех предпринимателях, деятельность которых не приносит Китаю большого дохода и значительных технологических инноваций. К этому, конечно, добавится и то, что Пекин, подобно большому катку, будет сейчас «накатывать» на интересы США практически по всему миру, предлагая собственные кредиты (к слову, довольно дешевые), или покупая больше акций национальных компаний (что КНР уже делает в странах Центральной Азии и Латинской Америки). То есть будет идти активное зажимание американцев по всем фронтам. К тому же Китай всячески попытается выдавить доллар из оборота – по крайней мере, двустороннего. Можно ли это назвать большой торговой войной? Нет, потому как сегодня китайские и американские интересы настолько переплетены – и в производстве, и в технологиях, – что ни одна сторона не заинтересована, скажем так, в активном противостоянии. Так что едва ли стоит ожидать экономической войны «по полной программе». То есть не будет, например, никакой санкционной политики в отношении Китая, как это было в случае с нашей страной.

– Отразится ли обострение в экономических отношениях на политическом диалоге между двумя странами?

– Надо понимать, что даже сегодня китайцы следуют формуле, которая звучит как «в политике холодно – в экономике горячо». Если мы посмотрим китайскую прессу или, например, блогосферу, то увидим, что американская политика там активно критикуется. Это всегда было и продолжается. И США остаются негативным элементом для китайской политики. В то время как бизнесмены из КНР желают именно торговать с американцами, развивать экономические отношения. Поэтому Соединенные Штаты еще долго будут оставаться основным торговым партнером для Китая. Сейчас товарооборот между двумя странами составляет порядка 600 миллиардов долларов. Это сопоставимо с товарооборотом между КНР и Европой, и почти в десять раз больше того же показателя в отношениях с Россией. И мы должны понимать, что отношения в политической сфере будут постоянно на уровне пикировки и взаимной критики. А в экономике они просто будут менять свой характер, но не более того.