Как американцы спасли Малевича

В рамках экспериментальной программы «Карт-бланш» Московского музея современного искусства фонд V-A-C представил выставку «Московские дневники». Ее главные герои — американский историк искусства Альфред Барр и немецкий философ Вальтер Беньямин. Дело в том, что в Европе Барр познакомился с работами Малевича, и понял, что столкнулся с настоящим чудом, обнаружив новые авангардные принципы.

Фрагмент выставки «Московские дневники»". Фото: Иван Ерофеев.

Что такое предмет искусства? Каково значение его копий, в чём состоит роль музея в контексте популярного сейчас авангарда? Именно на эти вопросы отвечает выставка «Московские дневники», подготовленная Центром экспериментальной музеологии (ЦЭМ) и Музеем американского искусства (МоАА) в Берлине. Выставка так называется, потому что философ Беньямин, будучи в Москве, написал свой «Московский дневник». А теоретик искусства Барр ездил по разным городам, поэтому его книга получила название «Русские дневники». Организаторы скомбинировали два названия в одном:

— Если бы Барр не заметил «Белый квадрат» и не увёз его с собой в Америку, у нас было бы другое представление об искусстве. О Малевиче бы, наверное, и вовсе забыли.

Впрочем, американцы не поняли и долго не принимали такое «искусство». Итак, выставка 1936 года «Кубизм и абстрактное искусство», которую повторяют первые залы музея, была проведена Барром в Америке. Историк поместил копии важнейших достижений европейской живописи за последние 30 лет (Малевич, Пикассо, Родченко и другие). Помимо этого, он представил схему с описанием происходящих в искусстве процессов (копию этой схемы вы встретите здесь же). Барр фактически создал «механизм истории искусства XX века». И этот механизм работает по сей день.

По залам музея разносится «Неудачное свидание» — по словам организаторов, это сделано для создания атмосферы и антуража 1930-х.

Фрагмент выставки «Московские дневники»". Фото: Иван Ерофеев.

— Нам важно продемонстрировать не только сами выставки, но и историю музея, чтобы оценить его роль. Сейчас музеи утрачивают свою необходимость, для современного искусства они не подходят как площадки.

На выставке нет ни одного оригинала — только копии. Но в этом смысл экспозиции. Организаторы уверены, что роль копий недооценена: можно играть временными рамками, датировать работы и прошлым, и будущим. Если произведение, по мнению художника, будет актуально в 2035 году, он может создать копию картины и подписать соответствующую дату. Для авангардистов понятие времени вообще абстрактное.

— Это такой тип выставки, где куратор важнее художника, — объясняют организаторы проекта, — именно куратор задаёт настроение выставки, интерпретирует её. Для посетителя не важно имя художника или название его работ — он приходит посмотреть искусство в глобальном плане, а не какие-то конкретные шедевры.

В композиции проекта играют даже понятием времени: в отдельном зале повторили интерьер квартиры поэта Сергея Третьякова, который принимал обоих теоретиков в своей квартире в разные периоды. Барр и Беньямин не были знакомы, но МоАА и ЦЭМ оставляют за собой право вообразить, как бы они общались, если бы встреча всё-таки состоялась.